все,что пишется здесь, пишется не для себя.
суббота, 30 января 2016
Вот так твои мечты о литературе и писательстве со временем превращаются лишь в глупый эскиз татуировки, вертящийся в голове. Неужели одна из частей такого естественного процесса как взросление - превращение больших мечт ребенка в примитивные желания унылого мудака? В 13 ты свято веришь в то, что ты действительно талантлив и всерьез собираешься видеть свои книги на полках магазинов. обязательно в разделе "хиты продаж". В 15 ты хочешь стать хотя бы журналистом и создавать иллюзию того, что занимаешься литературой. В 17 ты понимаешь что абсолютно бездарен и собираешься на филфак, потому что идти тебе больше, в общем-то, некуда. Учишься жить по алгоритму и мечтать только о том, чтобы дожить до выходных и наконец-то выспаться. Становиться отвратительным самому себе.
четверг, 28 января 2016
"Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Черная речка"
Вагон метро - почти магическое место. Короткий переезд в железной коробке словно путешествие по Стиксу. Время останавливается : есть только здесь и сейчас. Момент пограничного состояния. А мира за пределами вагона будто бы и нет.
"Следующая станция - Петроградская"
Девушка с красными волосами утыкается в книгу Камю и тяжело вздыхает. Мужчина лет сорока двух, любящий игру престолов смотрит на девушку с красными волосами и улыбается, потому что она напоминает ему дочь.
"Следующая станция - Горьковская"
Молодой человек заходит в вагон и облокачивается на двери. Он беззаботен и почти счастлив. Из его наушников на всю громкость поют Битлз. Стоящая рядом девушка-блондинка пытается не ударить никого гитарой и хмурится, слыша чужую музыку.
"Следующая станция - Невский проспект"
Л. стоит на едущем вниз эскалаторе и размазывает слезы по щекам. три ступеньки. две. одна. В голове крутиться лишь единственная мысль о том, как же хочется спать.
Поезд подъезжает ближе к платформе и Л. провожает его движение взглядом, делая шаг вперед.
"Уважаемые пассажиры, поезд дальше никуда не идет. Просьба срочно покинуть вагон"
Вагон метро - почти магическое место. Короткий переезд в железной коробке словно путешествие по Стиксу. Время останавливается : есть только здесь и сейчас. Момент пограничного состояния. А мира за пределами вагона будто бы и нет.
"Следующая станция - Петроградская"
Девушка с красными волосами утыкается в книгу Камю и тяжело вздыхает. Мужчина лет сорока двух, любящий игру престолов смотрит на девушку с красными волосами и улыбается, потому что она напоминает ему дочь.
"Следующая станция - Горьковская"
Молодой человек заходит в вагон и облокачивается на двери. Он беззаботен и почти счастлив. Из его наушников на всю громкость поют Битлз. Стоящая рядом девушка-блондинка пытается не ударить никого гитарой и хмурится, слыша чужую музыку.
"Следующая станция - Невский проспект"
Л. стоит на едущем вниз эскалаторе и размазывает слезы по щекам. три ступеньки. две. одна. В голове крутиться лишь единственная мысль о том, как же хочется спать.
Поезд подъезжает ближе к платформе и Л. провожает его движение взглядом, делая шаг вперед.
"Уважаемые пассажиры, поезд дальше никуда не идет. Просьба срочно покинуть вагон"
вторник, 22 декабря 2015
Приятно разучиться писать. Особенно, когда написание чего-либо помимо школьных сочинений в твоей голове прочно связано не с тем человеком.
Не таскаешь с собой тяжелый блокнот для возможности записать мысль, из которой напишешь что-то такое же отвратительное, как и все до этого. Не щелкаешь ручкой в попытках воспроизвести ту или иную формулировку. Не бежишь в два часа ночи с горящими глазами к столу чтобы записать метафору, описывающую цвет чьих-то глаз или улыбку проходящей мимо тебя вчера девушки. Не репетируешь ставить автографы на первых страницах книг.
Нет никакого желания повторять реальность. И, что хуже, нет никакого желания в этой реальности жить.
Приятно разучиться писать и чувствовать что-либо к тому самому, как ты ошибочно считал, человеку.
Ничего не пишешь и превращаешься в ничто.
Не таскаешь с собой тяжелый блокнот для возможности записать мысль, из которой напишешь что-то такое же отвратительное, как и все до этого. Не щелкаешь ручкой в попытках воспроизвести ту или иную формулировку. Не бежишь в два часа ночи с горящими глазами к столу чтобы записать метафору, описывающую цвет чьих-то глаз или улыбку проходящей мимо тебя вчера девушки. Не репетируешь ставить автографы на первых страницах книг.
Нет никакого желания повторять реальность. И, что хуже, нет никакого желания в этой реальности жить.
Приятно разучиться писать и чувствовать что-либо к тому самому, как ты ошибочно считал, человеку.
Ничего не пишешь и превращаешься в ничто.
четверг, 22 октября 2015
Время неумолимо бежит вперед, и поздний сентябрь сменяется октябрем. Эта перемена приносит с собой свежее дыхание осени. Сентябрь был ласков, и нежно принял нас в свои объятия, будто бы еще и не осень совсем, а продолжение оставшегося позади лета.
Особенно остро можно ощутить наступление осени, выйдя на улицу ранним утром. От летних ранних рассветов не остается и следа, словно это было много лет назад. Полыхающее костром на линии горизонта в это время еще пару дней назад, небо сегодня еще темно-фиолетовое будто кто-то пролил на него баночку чернил. Если присмотреться, можно даже рассмотреть маленькие огоньки еще не уснувших звезд.
Удлинение ночи можно заметить далеко не сразу. Осень,как очень осторожный воришка, крадет по паре минут у каждого дня. Оттого замечать эти перемены, жертвуя последними мгновениями собственного сна, так приятно.
Взглянув на деревья, осознание скорого наступления холодов приходит все отчетливее. Расстелившие золотой ковер под ногами прохожих деревья остаются все более и более обнаженными. Острые верхушки деревьев словно стрелы пронзают полотно хмурого осеннего неба.
Мне чудится, будто из образовавшихся проколов льются холодные капли. Но потоки слез с неба приносят не меланхолию, а чувство невыносимой легкости бытия. Кажется, будто моросящий дождь сможет смыть все прошлое, а очередное дуновение ветра станет для меня ветром перемен. Осень ласковым голосом шепчет на ухо, словно старая подруга: "Все переживем и еще повоюем". И мне хочется верить ей.
Особенно остро можно ощутить наступление осени, выйдя на улицу ранним утром. От летних ранних рассветов не остается и следа, словно это было много лет назад. Полыхающее костром на линии горизонта в это время еще пару дней назад, небо сегодня еще темно-фиолетовое будто кто-то пролил на него баночку чернил. Если присмотреться, можно даже рассмотреть маленькие огоньки еще не уснувших звезд.
Удлинение ночи можно заметить далеко не сразу. Осень,как очень осторожный воришка, крадет по паре минут у каждого дня. Оттого замечать эти перемены, жертвуя последними мгновениями собственного сна, так приятно.
Взглянув на деревья, осознание скорого наступления холодов приходит все отчетливее. Расстелившие золотой ковер под ногами прохожих деревья остаются все более и более обнаженными. Острые верхушки деревьев словно стрелы пронзают полотно хмурого осеннего неба.
Мне чудится, будто из образовавшихся проколов льются холодные капли. Но потоки слез с неба приносят не меланхолию, а чувство невыносимой легкости бытия. Кажется, будто моросящий дождь сможет смыть все прошлое, а очередное дуновение ветра станет для меня ветром перемен. Осень ласковым голосом шепчет на ухо, словно старая подруга: "Все переживем и еще повоюем". И мне хочется верить ей.
среда, 22 июля 2015
Оказавшаяся на столе лилия в одно рождественское утро полностью переворачивает жизнь с ног на голову. Южный цветок, появившийся в жизни северной девочки кажется чем-то почти магическим и очень странным, но в то же время безумно правильным.
Время течет также быстро, как вода из крана, которой наполняется стакан с лилиями. Небольшой цветок быстро разрастается в целый букет, обвивая листьями находящиеся рядом предметы. Иногда начинает казаться, что цветы вытеснят из комнаты все остальное, не оставляя ни миллиметра свободного места для других цветов.
Страшное событие все же происходит, и по прошествии двух лет в комнате не остается места даже для ее обладательницы. Никто не собирается делать с этим что-либо, это невозможно. Девочка же испытывает извращенное чувство гордости с примесью радости при одной мысли о том, сколько места занимает букет обычных лилий в ее жизни.
Очередная весна приносит с собой ветер перемен. Цветок уносят из комнаты и из жизни без объяснения причин, и тогда владелице начинает казаться, что вместе с цветком в неизвестном направлении уходит самая большая и важная ее часть.
Вскоре оказывается, что жизнь продолжает идти не смотря ни на глобальные катастрофы, ни на твои личные драмы. Девочка растет и уезжает в большой город в попытках найти лучшую жизнь и замену пропавшей лилии. Глупая девочка забывает о том, что невозможно найти что-то новое, не отпустив перед этим старое.
Но в июльский вечер на столе появляется небольшой букет маргариток, и девочка забывает о погибших для нее лилиях.
Время течет также быстро, как вода из крана, которой наполняется стакан с лилиями. Небольшой цветок быстро разрастается в целый букет, обвивая листьями находящиеся рядом предметы. Иногда начинает казаться, что цветы вытеснят из комнаты все остальное, не оставляя ни миллиметра свободного места для других цветов.
Страшное событие все же происходит, и по прошествии двух лет в комнате не остается места даже для ее обладательницы. Никто не собирается делать с этим что-либо, это невозможно. Девочка же испытывает извращенное чувство гордости с примесью радости при одной мысли о том, сколько места занимает букет обычных лилий в ее жизни.
Очередная весна приносит с собой ветер перемен. Цветок уносят из комнаты и из жизни без объяснения причин, и тогда владелице начинает казаться, что вместе с цветком в неизвестном направлении уходит самая большая и важная ее часть.
Вскоре оказывается, что жизнь продолжает идти не смотря ни на глобальные катастрофы, ни на твои личные драмы. Девочка растет и уезжает в большой город в попытках найти лучшую жизнь и замену пропавшей лилии. Глупая девочка забывает о том, что невозможно найти что-то новое, не отпустив перед этим старое.
Но в июльский вечер на столе появляется небольшой букет маргариток, и девочка забывает о погибших для нее лилиях.
понедельник, 27 апреля 2015
Это и не закаты вовсе. Это мои тебе приветы в наш маленький городок.
Странное обстоятельство: между нами 10 часов времени и километров столько, что представить больно. Но я закрываю глаза и вижу твое лицо. Будто стереокино на внутренней стороне век. Значит ли это, что между нами тянется та самая красная нить судьбы?
Хотя наша, кажется, синяя, как море. С нанизанной на ней небольшой ракушкой и маленьким китом. Непреодолимое желание быть ближе к морю даже в этом.
Знаешь, передо мной тут океан. Настолько красивый, что в нем даже топиться не хочется не смотря на то, что смерть в море - довольно поэтично. Это кажется почти магией. Мама твердит, что море цвета таблеток от кашля с ментолом. Ошибается. Оно - цвета твоих глаз. А может быть так я просто ищу лишний повод вспомнить о тебе? Воскресить то, что давно умерло, но по нелепой случайности не похоронено?
Я обрываю синюю нить вокруг запястья, что мы когда-то завязывали друг другу и пытаюсь убедить себя в том, что это- правильно.
И мои закаты перестают быть твоими рассветами.
Странное обстоятельство: между нами 10 часов времени и километров столько, что представить больно. Но я закрываю глаза и вижу твое лицо. Будто стереокино на внутренней стороне век. Значит ли это, что между нами тянется та самая красная нить судьбы?
Хотя наша, кажется, синяя, как море. С нанизанной на ней небольшой ракушкой и маленьким китом. Непреодолимое желание быть ближе к морю даже в этом.
Знаешь, передо мной тут океан. Настолько красивый, что в нем даже топиться не хочется не смотря на то, что смерть в море - довольно поэтично. Это кажется почти магией. Мама твердит, что море цвета таблеток от кашля с ментолом. Ошибается. Оно - цвета твоих глаз. А может быть так я просто ищу лишний повод вспомнить о тебе? Воскресить то, что давно умерло, но по нелепой случайности не похоронено?
Я обрываю синюю нить вокруг запястья, что мы когда-то завязывали друг другу и пытаюсь убедить себя в том, что это- правильно.
И мои закаты перестают быть твоими рассветами.
пятница, 26 сентября 2014
Я ничего тебе не обещаю, но пока ты самостоятельно не озвучишь это шокирующее "мы", никто ни о чем не догадается.
Мне заглядывают в рот слова. Люди тянут ко мне руки, но на самом деле, им ничего от меня не нужно. Просто они об этом еще не догадываются.
Я - жертва убогая. Начинаю гаснуть. Или ты во мне гаснешь.
Приятное обстоятельство.
Хотя бы вытащи из своих стен гвозди, я уже вся изодралась и страшно задралась писать об этой никудышной любви.
Я не буду держать тебя, когда ты начнешь тонуть. Я тихо, без паники и пузырей, подожду тебя на дне.
Мне кажется, что человек, которого ты выберешь, тебя проебет. Даже если этим человеком буду я.
Хорошо то, что это буду все же не я. Такого себе не прощают.
Плохо то, что у меня даже не будет шанса тебя не проебать.
Когда я злюсь, мои плечи выгибаются назад, как будто у меня есть крылья, а я готовлюсь вот-вот взлететь.
Это я так фантазирую.
Если на прямоту, то я люблю шум холодильника, фена, пылесоса, вентилятора, кондиционера и всего прочего, что шумит, но не взлетает.
И я ничего не хочу от тебя. Я только требую нового толчка, иначе ты разочаруешься в том единственном, что тебе во мне нравится.
С тобой, радость моя, будет не то, что сложно. Скорее всего, с тобой будет никак.
Не обманывайся. Ты в нише доминанта не из-за того, что являешься умнее, мудрее, независимее, свободнее или хитрее меня. Ты обычный без наказуемая жертва моего хотения мучения, потому - Лидируй.
Клонит в сон по инерции, когда плохо.
Мне заглядывают в рот слова. Люди тянут ко мне руки, но на самом деле, им ничего от меня не нужно. Просто они об этом еще не догадываются.
Я - жертва убогая. Начинаю гаснуть. Или ты во мне гаснешь.
Приятное обстоятельство.
Хотя бы вытащи из своих стен гвозди, я уже вся изодралась и страшно задралась писать об этой никудышной любви.
Я не буду держать тебя, когда ты начнешь тонуть. Я тихо, без паники и пузырей, подожду тебя на дне.
Мне кажется, что человек, которого ты выберешь, тебя проебет. Даже если этим человеком буду я.
Хорошо то, что это буду все же не я. Такого себе не прощают.
Плохо то, что у меня даже не будет шанса тебя не проебать.
Когда я злюсь, мои плечи выгибаются назад, как будто у меня есть крылья, а я готовлюсь вот-вот взлететь.
Это я так фантазирую.
Если на прямоту, то я люблю шум холодильника, фена, пылесоса, вентилятора, кондиционера и всего прочего, что шумит, но не взлетает.
И я ничего не хочу от тебя. Я только требую нового толчка, иначе ты разочаруешься в том единственном, что тебе во мне нравится.
С тобой, радость моя, будет не то, что сложно. Скорее всего, с тобой будет никак.
Не обманывайся. Ты в нише доминанта не из-за того, что являешься умнее, мудрее, независимее, свободнее или хитрее меня. Ты обычный без наказуемая жертва моего хотения мучения, потому - Лидируй.
Клонит в сон по инерции, когда плохо.
среда, 30 июля 2014
Ты всегда любила животных. однажды у тебя на глазах убивают маленького котенка,и это становится потрясением дня. Ты плачешь, ругаешься, и тыкаешься головой мне в плечо со словами:" Лу, да как же так можно? Лу,почему?". А мне и сказать нечего. Глажу тебя по голове да курю. И даже не слушаю,потому что на самом деле то плевать.
На следующий день ты даже идешь его хоронить. Прямо перед парадной, точь в точь как у Полозковой. В обувной коробке, как холодную куклу, в тряпке. Я даже немного проникаюсь уважением.
-почему меня преследуют одни смерти,Лу?
И тут раздражение смешивается с большой долей цинизма и боли. Совсем не понимаю,что говорю:
-Смерть двух котят с перерывом в год-не трагедия.
Ты,конечно же, поражена и возмущена до глубины души,и твоему негодованию нет предела:
-Ничего ты не понимаешь,глупая.
И я задумываюсь о том, какова доля правды в твоих словах. Совсем не кстати вспоминаю печальную правду: близкие мне люди умирают с поразительной частотой и большой нелепостью. И засыпать нельзя- они все смотрят на меня и кричат, стоит только закрыть глаза.
Но я просто затягиваюсь и ничего не говорю тебе в ответ.
Ведь я, конечно же,не понимаю.
На следующий день ты даже идешь его хоронить. Прямо перед парадной, точь в точь как у Полозковой. В обувной коробке, как холодную куклу, в тряпке. Я даже немного проникаюсь уважением.
-почему меня преследуют одни смерти,Лу?
И тут раздражение смешивается с большой долей цинизма и боли. Совсем не понимаю,что говорю:
-Смерть двух котят с перерывом в год-не трагедия.
Ты,конечно же, поражена и возмущена до глубины души,и твоему негодованию нет предела:
-Ничего ты не понимаешь,глупая.
И я задумываюсь о том, какова доля правды в твоих словах. Совсем не кстати вспоминаю печальную правду: близкие мне люди умирают с поразительной частотой и большой нелепостью. И засыпать нельзя- они все смотрят на меня и кричат, стоит только закрыть глаза.
Но я просто затягиваюсь и ничего не говорю тебе в ответ.
Ведь я, конечно же,не понимаю.
среда, 23 июля 2014
В какие-то дни ты уже просыпаешься и знаешь, что они тебе принесут. Твой день принесет тебе несколько искренних улыбок и чайник эрл-грея в уютной кофейне. Мой-холодный кофе и почти-вскрытые-в-очередной-раз вены.
При каждом разговоре о смерти днем ты закрываешь уши руками и начинаешь фальшиво и громко петь, но вечерами сама с удовольствием это обсуждаешь. Говоришь, что очень боишься умереть от рака, и вообще становится не по себе от картинок собственной кончины, скачущих в голове. Я же знаю, что умру от собственной руки лет эдак в 25. Знаю, но, конечно же, не говорю. Ведь ты очень хорошо играешь свое волнение за меня. Я почти верю.
Наверное, такая уверенность вкупе с утренними ощущениями заставляют меня так много думать о причинах самоубийства. Я гуляю по не чужому мне, но еще и не успевшему стать родным, городу. И совсем не нахожу ответов. Ни сидя на площади, ни в парках, ни даже в любимой кофейне. Правильный (в моем понимании, конечно) ответ находит меня у очередного моста через очередную реку.
Все так просто, что сложно. Дело в одиночестве.
Ведь каждому нужен человек, которого ты можешь назвать своим соулмэйтом или, на крайний случай, жалким на него подобием. Он даже не должен быть идеальным в твоих глазах, хотя чаще всего таковым становится. Всего лишь кучка мелочей, которые будут милы твоему сердцу (Родинка на щеке-привычка заламывать пальцы-любовь к placebo и белому шоколаду-маленький шрам над правой ладонью).
Сие маленькое открытие заставляет обращать внимание на проходящих мимо людей.
Это девушка в кофте, сливающейся с небом. Она идет рядом с подругой или сестрой, громко что-то обсуждает и смеется.
Это парень, у которого за плечами висит гитара. Он упорно пытается взять за руку идущую рядом девушку.
Это пенсионеры- иностранцы, идущие мимо меня и яро спорящие о чем-то на немецком.
Это девушка, делающая вид, что читает что-то, но на самом деле постоянно смотрящая на телефон, сидящая за соседним столиком в кафе.
Быстро отбрасываю это занятие, чувствуя свою ущербность.
ведь я-не они.
у меня такого нет.
никого
нет.
При каждом разговоре о смерти днем ты закрываешь уши руками и начинаешь фальшиво и громко петь, но вечерами сама с удовольствием это обсуждаешь. Говоришь, что очень боишься умереть от рака, и вообще становится не по себе от картинок собственной кончины, скачущих в голове. Я же знаю, что умру от собственной руки лет эдак в 25. Знаю, но, конечно же, не говорю. Ведь ты очень хорошо играешь свое волнение за меня. Я почти верю.
Наверное, такая уверенность вкупе с утренними ощущениями заставляют меня так много думать о причинах самоубийства. Я гуляю по не чужому мне, но еще и не успевшему стать родным, городу. И совсем не нахожу ответов. Ни сидя на площади, ни в парках, ни даже в любимой кофейне. Правильный (в моем понимании, конечно) ответ находит меня у очередного моста через очередную реку.
Все так просто, что сложно. Дело в одиночестве.
Ведь каждому нужен человек, которого ты можешь назвать своим соулмэйтом или, на крайний случай, жалким на него подобием. Он даже не должен быть идеальным в твоих глазах, хотя чаще всего таковым становится. Всего лишь кучка мелочей, которые будут милы твоему сердцу (Родинка на щеке-привычка заламывать пальцы-любовь к placebo и белому шоколаду-маленький шрам над правой ладонью).
Сие маленькое открытие заставляет обращать внимание на проходящих мимо людей.
Это девушка в кофте, сливающейся с небом. Она идет рядом с подругой или сестрой, громко что-то обсуждает и смеется.
Это парень, у которого за плечами висит гитара. Он упорно пытается взять за руку идущую рядом девушку.
Это пенсионеры- иностранцы, идущие мимо меня и яро спорящие о чем-то на немецком.
Это девушка, делающая вид, что читает что-то, но на самом деле постоянно смотрящая на телефон, сидящая за соседним столиком в кафе.
Быстро отбрасываю это занятие, чувствуя свою ущербность.
ведь я-не они.
у меня такого нет.
никого
нет.
воскресенье, 20 июля 2014
В голове запускается странная кинопленка, состоящая из странных моментов нашего прошлого,которые всплывают именно здесь и именно сейчас.
Два часа ночи. Балкон шестнадцатого этажа в квартире твоих друзей, чьих имен я не знаю. Да это и не важно. Мы сидим, смотрим на ночной Питер, говорим, прикрываясь именами кого-то другого и передаем друг другу бутылку красного сухого. Я бы хотела ощущать себя героиней дешевой французской мелодрамы, ведь это вполне в их стиле. Но увы, я ни капельки не похожа на Одри Тату или Марион Котийяр.
-У тебя бывали такие проблемы,-спрашиваешь ты- что выхода из них совсем-совсем нет?
Я делаю щедрый глоток из бутылки и говорю:
-конечно. У кого-то так не бывало?
И даже почти не вру. Ведь можно пережить разлуку с кем-то, кому ты доверял больше, чем себе? И даже смерть. Если эта смерть, конечно же, не твоя собственная.
-Да ладно тебе, какие у тебя могут быть проблемы? Ты же по жизни везучая.
И тут я невольно задумываюсь о том, на сколько ты прав или не прав.Везучая, да. Только счастья почему-то от этого совсем не прибавляется. И даже от знания двух языков. И от умения кофе варить- тоже.
Ведь то, что я хожу к психиатру и рыдаю там все пару часов на пролет не считается? Я вообще всегда плачу: дома, в школе, в автобусе, пока еду к репетитору,пока делаю уроки, и даже когда ложусь спать. А приходя домой, я провожу вечера, как Илья Ильич Обломов. Лежу на своем старом диванчике и не могу встать и начать заниматься хоть чем-нибудь. Слишком тяжел камень моей печали, стоящий на груди и слишком толста веревка, обернутая петлей вкруг горла.
А то, что двигаться так тяжело от того, что странные порезы так некстати открываются и окрашивают слишком красивое кремовое платье в алый? Это ведь проблема, выход из которой есть. В гроб, но какая, собственно,разница? Ведь выход же.
Но все эти подробности из жизни кого-то/никого совсем не нужно знать.
По этому я смотрю на тебя,
вздыхаю,
закрываю глаза,
и говорю:
-Конечно, ты прав.Никаких проблем.
Два часа ночи. Балкон шестнадцатого этажа в квартире твоих друзей, чьих имен я не знаю. Да это и не важно. Мы сидим, смотрим на ночной Питер, говорим, прикрываясь именами кого-то другого и передаем друг другу бутылку красного сухого. Я бы хотела ощущать себя героиней дешевой французской мелодрамы, ведь это вполне в их стиле. Но увы, я ни капельки не похожа на Одри Тату или Марион Котийяр.
-У тебя бывали такие проблемы,-спрашиваешь ты- что выхода из них совсем-совсем нет?
Я делаю щедрый глоток из бутылки и говорю:
-конечно. У кого-то так не бывало?
И даже почти не вру. Ведь можно пережить разлуку с кем-то, кому ты доверял больше, чем себе? И даже смерть. Если эта смерть, конечно же, не твоя собственная.
-Да ладно тебе, какие у тебя могут быть проблемы? Ты же по жизни везучая.
И тут я невольно задумываюсь о том, на сколько ты прав или не прав.Везучая, да. Только счастья почему-то от этого совсем не прибавляется. И даже от знания двух языков. И от умения кофе варить- тоже.
Ведь то, что я хожу к психиатру и рыдаю там все пару часов на пролет не считается? Я вообще всегда плачу: дома, в школе, в автобусе, пока еду к репетитору,пока делаю уроки, и даже когда ложусь спать. А приходя домой, я провожу вечера, как Илья Ильич Обломов. Лежу на своем старом диванчике и не могу встать и начать заниматься хоть чем-нибудь. Слишком тяжел камень моей печали, стоящий на груди и слишком толста веревка, обернутая петлей вкруг горла.
А то, что двигаться так тяжело от того, что странные порезы так некстати открываются и окрашивают слишком красивое кремовое платье в алый? Это ведь проблема, выход из которой есть. В гроб, но какая, собственно,разница? Ведь выход же.
Но все эти подробности из жизни кого-то/никого совсем не нужно знать.
По этому я смотрю на тебя,
вздыхаю,
закрываю глаза,
и говорю:
-Конечно, ты прав.Никаких проблем.